Я уже не помню, честно, что писала, кому писала и о чем писала. вроде бы как остановилась на Греции классической эпохи. Ну, значит, расскажу про скульптуру этого времени. Не уверена, что это вообще кому-то надо, но прокрастинация есть прокрастинация.

Итак, в эпоху архаики (то бишь до 5 века до н.э.) у нас были куросы и коры — статуи, весьма напоминавшие колонны дорического ордера, царившего в архаической архитектуре. Да, я решила начать пораньше, потому что ну кто вообще помнит, что там было.

Конечно, это совсем не то, что мы представляем, думая о греческом мраморе. Фигуры довольно грузные, «квадратные» и, скажем так, типовые. Такие куросы («курос» — юноша) ставили на могилах героев войны и/или великих спортсменов (часто эти два звания были взаимосвязаны). Разумеется, ни о каких личностных портретных чертах речь не идет — перед нами идеализированное изображение опоры государства, гордости общины. То же самое касается архаичных статуй кор («девушек»), изображавших богинь.

Тут у нас не просто усредненный идеал: дело в том, что до знаменательного суда над гетерой Фриной открыто позировать для божеств и изображать божеств с узнаваемыми чертами лица кого-либо было буквально приступным. Ну и тут тоже в принципе все понятно, но я просто не могу пройти мимо того факта, что статуям делали заменяемые детальки голов и конечностей, чтобы от праздника к празднику менять атрибуты. Это же гениально, о зевс!

Отмечу еще, что архаические статуи изготавливались особым образом: скульптор ставил перед собой блок одной из граней, намечал контуры,  затем прорубал на всю толщину. Потом поворачивал другой гранью,  и так 4 раза. В итоге они такие, сранновато живущие в разных измерениях как-будто.

А ТЕПЕРЬ ПРОСТЫНЯ

С этого периода до нас дошло много имен и анекдотов, но мне быстро наскучит их все перечислять, поэтому только мои любимчики (да, вот так). Что же меняется в это время? 

Все.

Нет, буквально. Пожалуй, можно сказать, что неизменным остается культ καλος και αγαθος — это когда «красив душой и телом», отсюда не сбавляющие темпы производства скульптур героев спорта и полиса в целом. Однако теперь они не колонны и не надгробия, это — реальные живые люди, примеры, достижимые идеалы. Статуи стоят прямо в городе, на площадях, в самых людных местах. И они… живые, они движутся, их душевные и физические  порывы не могут удержать ни мрамор, ни бронза, ставшая новым популярным материалом среди скульпторов.

Тут, наверное, надо начать с рабочего и колхозницы... 

Итак, Гармодий и Аристогитон (изваяли Критий и Несиот). Тираноубийцы, проткнувшие одного из сыновей Писистрата Гиппарха и там же и убитые, по сути, священные жертвы борьбы за демократию, но не об этом сейчас. Главное, что мы видим весьма заметные изменения, хотя на момент создания классика еще только вступает в свои права.  В яем изменения?

Во-первых, их двое. ПРежде скульптурные группы были чем-то слишком редким, чтобы мы об этом знали. сейчас же мы видим именно что законченную скульптурную группу, изначально задуманную такой, с несколькими фигурами. Во-вторых — динамика. Конечно, это не эллинистические Лаокоон или Ника, где застыл сам порыв ветра, однако напряжение мышц, замах руки с оружием, опора на одну ногу — такого у нас  прежде точно не было. Наконец, лица. Мы видим вполне конкретных людей (разумеется, с момента гибели героев прошло 40 лет, и портреты, скорее, воображаемые), они очень персонализированы.

Идем дальше, к спортивным вершинам. Конечно, тут сразу на ум приходит два прекрасных туловища — дискобола (метатель дисков) и дорифора (копьеносец).

Рассказывать, что делают эти двое, нет смысла. Но вот взглянуть и снова сравнить с куросами можно и нужно.

Изваял Мирон — легенда легенд, и, мне кажется, ясно, почему. Перед нами — олимпийский чемпион в момент решающего броска. Попробуйте так замахнуться и удержаться, замерев. Скорее всего,  равновесие покинет вас очень быстро и правильно сделает — Мирон каким-то чудом зафиксировал в бронзе долю доли секунды максимального напряжения, возможно, самую важную долю секунды в жизни этого юноши. Даже сегодня поймать подобный момент для какого-нибудь спортивного фотографа — большая удача, а мы говорим про 5 век до н.э. Ну, и здесь мы видим уже совершенный контраст неподвижному куросу. Дискобол движется, его тело и лицо очень персонализированы.

Практически всегда рядом с именем Мирона идет имя Поликлета (мне кажется, детишки, учащиеся в классических гимназиях, и так скопом и запоминают). его самая известная скульптура — дорифор, тоже изображает чемпиона. Юношу с копьем часто называюь идеальным изображением человека. Сам Поликлет тоже считал, что есть пропорции, соответствующие телу, которое можно назвать идеальным. Он написал на эту тему целый трактат «Канон». Да-да, прямо как у египтян, только теперь у нас не в клеточках все измеряется, а в головах. Почему-то, люди, берущиеся упрекнуть классику за классичность, очень часто аппелируют к канону, якобы все вот по нему все и делали. Хотя, по-моему, очевидно, что каждый скульптор творил в свойственной ему манере, а вот как раз современные академисты (и не только!) очень даже пользуются поликлетовским каноном.

Да, кстати, по поводу опоры на одну ногу. У этой штуки есть название — хиазм, и это одно из главных оружий классики против застывшей тяжеловесности. 

Напоследок, бонусом, еще несколько моих любимых красотуль, а еще прекрасная гетера Фрина, с которой создана Афродита Книдская, и история ее суда.

Надгробие Аристонавта (даже жутковато, как он несется в бой)

«Анадумен» Фидия.

Про Фидия вообще надо отдельные посты и книги писать, по сути, отец Парфенона. Он был другом Перикла, а потому подписался на создание скульптур в главном храме Афин. Ваял из мрамора, украшал слоновой костью и золотгом. короче, не жадничал. Кстати, он был одни из первых скульпторов, имя которого смогли сопоставить. Дело в том, что при раскопках на Агоре была найдена мастерская, где создавались скульптуры, а в ней нашли кружку с надписью «я принадлежу Фидию». Ну там еще, конечно, куча источников, но эта история прямо-таки очарвательная. Так, Фидий. Его самые известные скульптуры, конечно, боги и богини, но раз уж тут образовалась стихийная сходка прекрасных юношей, то быть Анадумену. В конце концов, это простыня Сау, и Сау решать, кто тут будет.

«Гермес с младенцем Дионисом» Праксителя.

Просто милейший момент, заставляющий меня еще больше любить Гермеса. Не буду вдаваться в подробности, как так Дионис вдруг помолодел настолько, что сидит на ручках у Гермеса, но я безумно умиляюсь тому факту, что Гермес развлекает его виноградной гроздью, чтобы тот не плакал. 

Так, ну и «Афродита Книдская»того же автора. 

Ох, какой же был скандал! Гетера Фрина позировала для Праксителя. Как я уже написала, такое было кощунством и вообще уголовочка. На нее донес отвергнутый поклонник (боже, как типично), ее должны были судить вплоть до изгнания из полиса. Ее защищал Гиперид, который очень быстро понял, что его речи всем побоку. Тогда он Просто подошел к Фрине и содрал с нее одежду, спросив прияжных, действительно ли они считают, что боги ошиблись НАСТОЛЬКО (по поверьям греков, красота внешняя даруется богами и соответствует красоте внутренней). Фрину оправдали.